По прогнозу Министерства сельского хозяйства, урожай зерновых в нынешнем году составит не менее 100 миллионов тонн. По оценкам Российского зернового союза, затраты на яровой сев окажутся как минимум на 40 процентов больше, чем прошлой весной. Как отмечают эксперты, подорожало все — топливо, удобрения, семена. Придется пересевать часть озимых, по предварительным данным, в неудовлетворительном состоянии находится 21 процент посевов.
Как заявляет Минсельхоз, в регионы на поддержку аграриев уже перечислено более 75 миллиардов рублей. В антикризисном плане предусмотрено еще 50 миллиардов. По наблюдениям Ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР), 90 процентов аграрного бюджета выделяется крупным компаниям. Между тем, по подсчетам Росстата, фермерские и личные подсобные хозяйства производят более четверти общего урожая зерновых, почти 80 процентов картофеля, овощей и фруктов. К мелким хозяйствам власть относится так же пренебрежительно, как и к малому бизнесу в городах.
Корреспондент «Новой газеты» побывала в Лысогорском районе, в фермерском хозяйстве Владимира Гоферберга. Владимир Владимирович выращивает зерновые культуры и овощи больше 20 лет, обходится практически без государственных дотаций и считает, что именно мелкий частник сумеет в кризис быстро и дешево накормить страну. Для этого нужно выполнить два условия: государство организует прием и переработку продукции с личных подворий, а крестьяне государству доверяют.
Борщеубежище
Магазин Гоферберга производит антикризисное впечатление: торговый зал находится наполовину под землей, вниз ведут бетонные ступеньки, мощные двери, стены выложены камнем, как в старинной крепости. Примерно так и должно выглядеть место, где потребитель может скрыться от грозных экономических явлений. На кассе висит листочек с прейскурантом: картофель, капуста, лук продаются по 27 рублей за килограмм (на четверть дешевле, чем в сетевых магазинах Саратова). Витрин нет, на полу уложены дощатые поддоны, на них высятся горы «борщевого набора», упакованного в сетки. В правом углу белеют мешки с кормом для кур и хрюшек: овес и рожь по 8 рублей, дробленка — по 10, жмых — по 18 рублей. Покупатели идут один за другим. Во-первых, у Гоферберга овощи хорошие — и все в поселке об этом знают; во-вторых, если попадется неудачная картошка, ее можно принести обратно и обменять.
Благодаря кризису у лысогорского производителя появился шанс выйти на рынки сбыта в крупных городах. «Сегодня людям не до брендов, нужна еда — дешево и много», — говорит фермер, но отмечает, что открывать торговые точки в Саратове пока не готов. В ответ на вопрос: «Почему?» — рассказывает, как проводил газ. Оформление документов на газификацию подвальчика в Лысых горах заняло год и стоило 100 тысяч рублей (при том, что потребление топлива здесь мизерное, на 5 тысяч рублей в год).
Короли капусты
Ситуация с ценами в этом году благоприятна для овощеводов. Картофель подорожал на 40—45 процентов. Розничная цена на капусту в 7 раз выше себестоимости.
Цены на овощи взлетели не столько по политическим, сколько по климатическим причинам. «В октябре неожиданно ударили морозы, и по всей стране тысячи гектаров прекрасной капусты остались в поле. Замерзли. Теперь этого товара на рынке не хватает, — говорит Владимир Владимирович. — А мы свою капусту вовремя убрали». За четыре дня до заморозков Гоферберг увидел в интернете прогноз погоды. Это был вечер пятницы, рабочие ушли на выходные. «Я обзваниваю людей. Наутро все, кто есть в хозяйстве, выходят в поле. Я сам взял топорик, в таких ситуациях пример руководителя — первое дело. Мы за трое суток срубили всю капусту, которую в обычных условиях убирали бы 10 дней». Фермер считает, что «в этом и проявляются преимущества небольшого хозяйства»: «В агрохолдингах есть управляющий, есть инвестор, но нет хозяина. Инвестор видит деньги, а не людей, он рабочих в воскресенье с дивана не сумеет поднять».
По наблюдениям крестьянина, основная часть государственной поддержки достается крупным компаниям. Фермер же 3 года пытается получить компенсацию за покупку мелиоративной техники (по госпрограмме федеральный и региональный бюджеты должны возместить 70 процентов затрат). «В 2012 году купил поливалку, в мае сдал документы в Минсельхоз — не успел, говорят, деньги кончились. На следующий год осенью решил взять еще одну установку капельного полива, тогда она стоила 700 тысяч рублей. Заранее узнал в управлении, действует ли программа компенсаций. Да-да, говорят, готовь пакет документов! Я и купился: заказал проект за 50 тысяч, экспертизу за 10 тысяч, сколько бензина сожгли, пока с этими бумажками катались… Доллар растет, я ночами не сплю, а купить ничего не могу, пока все подписи не поставят. В итоге приобрел я эту поливалку в феврале, но стоила она уже 2 миллиона. Сильно мне государство помогло? Так я еще компенсацию не получил».
Как полагает Гоферберг, задача государства не в раздаче дотаций из бюджета, а в сооружении инфраструктуры — «нормальных дорог, чтобы клиенты могли ко мне доехать и люди из деревни не бежали».
Влюбленный в картошку
Владимир Владимирович фермерствует больше 20 лет. Начинал со 134 гектаров и пятерых рабочих, сегодня у него 1100 гектаров и 18 сотрудников. Гоферберг влюблен в свои грядки. «Овощи — это творчество. Какое удивительное разнообразие: картофель бывает белый, красный, фиолетовый, капуста — вообще миллион сортов. А перцы, баклажаны, огурцы, помидоры! Лук — просто сказка… Это невероятно затягивающая игра с сотней факторов».
Как говорит крестьянин, когда возникает необходимость в новом оборудовании, он думает «не о том, как взять кредит, а о том, как не брать». Например, потребовалась теплица. Готовая стоит 900 тысяч рублей. «Открываю интернет, смотрю, из чего она состоит. Пленка у нас есть, металл есть, надо его в дуги согнуть. Настукиваю запрос: «Трубогиб» — открываются два десятка вариантов от умельцев, люди-то у нас бесценные!» Самодельная теплица обошлась в 400 тысяч.
Полученную прибыль фермер вкладывает в дело. Осенью, по прошлогодним ценам, запасся удобрениями, семенами, топливом. «Деньги для меня — рабочий инструмент».
Виды на осень
Минсельхоз планирует «импортозаместить» овощи к 2020 году. Похожие сроки называют по молоку и мясу: мол, достроятся мегафермы на тысячи голов, тогда заживем. Оценивая высказывания чиновников, фермер недоумевает: «Не пойму, какую цель ставит государство: то ли освоить бюджет, то ли накормить население? Первый рубль нужно вложить в организацию приема и переработки сырья от частников». По подсчетам АККОР, в фермерских и личных подсобных хозяйствах содержится более 60 процентов поголовья коров и 90 процентов овец и коз. Как полагает Гоферберг, если власти гарантируют сбыт продукции, сельчане быстро и при минимальном бюджетном участии увеличат поголовье, «к осени всё будет завалено свининой, в течение года — курятиной, а молоко окажется на прилавке прямо завтра».
Как пример фермер приводит историю с разведением кур в своем хозяйстве. В прошлом году он купил 100 бройлеров для питания рабочих в столовой (чтобы не тратить деньги на подорожавшие и невкусные окорочка). «Расходы составили 130 рублей за цыпленка и по 100 рублей на корм. Место для содержания — загон во дворе, трудозатрат почти никаких. Результат: к осени в каждой птице было по 5—7 килограммов, в пересчете на стоимость мяса это 1000 рублей. Рентабельность 500 процентов! Это я решил свою мелкую проблему, но и в масштабах государства так можно», — полагает фермер.
В разговоре о развитии отечественного сельхозпроизводства главное слово не «деньги», а «доверие». Сельчане помнят, что государство уже объявляло кампании по подъему животноводства. Например, во время аграрного нацпроекта частникам выдавали льготные кредиты на приобретение скота. Люди накупили телят и поросят, а сдать продукцию оказалось некуда. «Если власти хотят получить мясо осенью, уже сегодня сельчане должны увидеть строительство забойного цеха, убедиться в серьезности государственных намерений», — говорит Владимир Владимирович. Спрашиваю: «При чем здесь государство, разве предприниматель не может сам организовать заготконтору?» Гоферберг улыбается: «Может. Туда тут же набежит куча проверяющих, и его задавят. Чиновник должен понимать, что здесь — государственная «крыша», священная территория. Как «Газпром», туда же с проверками не ходят».
Комментариев нет:
Отправить комментарий